– Привет, Валюш! Зря ты не пошла со мной. Это было… Нечто! – со сдерживаемым восторгом говорила Таня в телефон, – Я была у него на сеансе, он настоящий медиум! Представляешь, в прошлой жизни я жила в Индии и была танцовщицей. Мои выступления проходили при большом стечении народа. Я слышала восторженные крики и даже чувствовала, как на моих запястьях звенят монисты!
– Чего ты смеешься?! Как это, лапшу вешал? Я же чувствовала, Валь, я реально там была, даже запахи улавливала.
– Ну… Разные запахи… Честно говоря, не очень приятные. Но ведь это же Индия, Валюх, там у них всё пахнет не так, как у нас. Правда, было все как в тумане, но я видела людей, они смотрели на меня снизу. Наверное, для меня строили специальные мостки, возвышающие меня над толпой.
– Ладно, Валь, ну, чего ты ехидничаешь? Трезвая я была и ничего не курила. Ну… да… Медиум чего-то там зажигал, был дым, но ты не думай, никаких наркотиков, у него же лицензия! С этим не шутят. Лично я ему верю.
– Да нет, Валя, ты меня не перебивай, ты дослушай. Самое интересное, что там у меня был мужчина, мой постоянный спутник и хозяин. Ты же помнишь, что дело в Индии было, там между мужчинами и женщинами специфические отношения. Так вот, Валь, этот мужчина сопровождает меня во всех реинкарнациях. Ну… то есть в прошлой жизни он был и в этой тоже где-то рядом. Рядом! Слышишь? Только мы почему-то не можем соединиться…Подлянка вот такая, Валь… Слушай, а может быть это Сергей Станиславович из отдела поставок? Он всегда так мило улыбается, но не подходит. Может, мне самой к нему, а?
– Как это голубой? Сергей Станиславович с Эдиком крутит?? Блин… Ну, и где тогда этот спутник жизни? Как его обнаружить, а?
– Валюша, извини, у меня тут Филарет разорался, пойду, покормлю. Он у меня нервный, не любит, когда я долго по телефону разговариваю.
– Как это гони в шею?? Ты что, Валь, он у меня почти 30 лет живет, практически всю мою сознательную жизнь рядом. И дорог как память об этой самой жизни.
– Да, исклевал Валеру, было дело. Ну, и что? Значит человек плохой, животные это четко чувствуют. И не разгоняет он моих женихов, они сами виноваты, не могут найти подход к Филу. Ты же знаешь, он попугай особый, не какой-нибудь чирика.
– Ладно, всё. Потом перезвоню. А то Филарет что-то затих, может, уже в обмороке.
Положив трубку, Татьяна кинулась к клетке, приговаривая:
– Ну, Филчик, маленький, не сердись, сейчас мамочка покормит, попоит. Чего ты в клетку забился, как не родной, выходи.
Из клетки неторопливо вышел крупный синий попугай, строго посмотрел на хозяйку и взлетел на шкаф. Нахохлившись и перебирая мозолистыми лапами, он, наблюдал за суетящейся у клетки Татьяной. Встрепенулся, покачался из стороны в сторону и неожиданно издал короткий и горестный вопль, от которого хозяйка вздрогнула и обернулась. Попугай посмотрел в виноватые карие глаза Тани, заскрипел и отвернулся к стене.
– Танцовщицей она была, как же.., – думал он, вздымая пышный хохолок, – Слонихой цирковой по площадям ходила. Мониста, видите ли, она почувствовала… Цепи на ногах, а не мониста. А вот то, что не можем мы никак соединиться, пока карму не отработаем, это верно… Сколько еще мучиться осталось?… Кажется, два цикла, – вздохнул попугай и снова повернулся к хозяйке, – это еще при условии, если наша любовь не умрет, не будет отдана другому человеку.
Эх… Кто бы мог подумать, что так все обернется. Встретил я ее, очаровательную, необыкновенную, красивую. И она мне ответила взаимностью. Как мы были счастливы, пока не обнаружилось, что моя ненаглядная обещана другому, клятвой связана. В то время клятва имела большую силу, но нам все было нипочём, сбежали мы, прихватив кое-какие ценности. И прокляли нас родители, словно сами никогда не любили. Заработали мы себе на кармические орехи, вот и колем их своими жизнями. Рядом друг с другом, но не вместе. Потому что один из нас получает реинкарнацию животного, а второй – человека-хозяина. . Проклятые клятвопреступники…
Для человеческого воплощения память о прошлых жизнях закрыта, а заключенный в теле животного помнит всё…. Теперь понимаю, почему слониха Калли смотрела на меня такими несчастными глазами и вздыхала.
Теперь вот я вздыхаю. И не рассказать, не ободрить словом. Только ждать, смотреть в любимые глаза и радоваться, что не находится замены, не открывается душа для новой любви.
– Филарет, лети ко мне, вкусненького дам! – позвала Татьяна
– Лечу, любимая! – мысленно ответил Филарет и плавно спланировал на плечо хозяйки. Закурлыкал, ласково перебирая клювом её волосы и покусывая ушко.
Татьяна вздохнула, почесала вздыбленный хохолок и ласково сказала:
– Зачем нам эти мужики-спутники, нам с тобой и так хорошо, правда, Филчик?
